Продавец в магазине канцтоваров не знает, что бывают блокноты с бумагой под миллиметровку, что вообще такое миллиметровка и что стандартная клетка тетрадного листа 5 мм.

Приблизительно сем лет спустя и вчерашних сорок графиков подряд все таки перешла на седьмой офис. Обнаружила OneNote - давно о таком мечтала, эл. записная книжка, куда можно тащить файлы, ссылки, ставить теги. Класс, теперь будет удобно работать с литературой для статей и диссера.

---

Пока старших не было дома или рискуя отгрести за произвол

Искала тебе фильмы про войну и наткнулась:

Внезапный Марк, Dad's Army

Больше картинок Богу картинок

Посмотри The Crimson Field, тебе должно понравиться.

Испанский сериал "Министерство времени". Симпатичные актеры, довольно интересный сюжет, мобильная связь сквозь века и, главное, перевода нет, одни субтитры.

@темы: Mark Gatiss, по просьбе трудящихся, когда-нибудь буду вести свой дневник

---

Развлекаюсь

shuwany & spirits-house
Другие тесты и гадания от Шувани

Ещё больше тестов и гаданий здесь

Скажи, какой кофе ты пьешь, а я скажу кто ты

---

Была у меня сегодня в гостях подруга. Она химик неорганик. Рассказывала об очередном эксперименте. Она занимается получением паст под трафаретную печать – один из методов производства многослойных конденсаторов. Есть наноразмерный порошок и полимерное связующие. При соответствующих режимах обработке получаются пасты. При одном из испытаний вышло так, что полимер стал кристаллизоваться, что не совсем обычно. Вот этот случай мы и обсуждали. Так как я химию помню только применительно к своей специальности, то подруге приходится некоторые вопросы объяснять, прибегая к аналогиям и примерам из жизни. В прошлый раз некоторые особенности межмолекулярного взаимодействия мы рассматривали на примере человеческого тела (связи-ручки, перемещение-ножки и так далее…), сегодня решили опуститься на дно морское (водоросли, мидии, рыбки, не спрашивайте…).
Мама, проходя мимо:
- В нашем эфире есть все: от кровавого ужастика с расчлененкой до «Подводной одиссеи команды Кусто».

Застряла в голове

Download Are You With Me for free from pleer.com

Купили мультиварку и вот прям сейчас надо опробовать. Колдую.

---

Пять лет, восемь дипломников и все парни. Надеялась, что в этом году повезет и придет девушка, но не судьба. Появился уже знакомый по бакалавру студент. Интересный. Несколько лет назад организовал музыкальную группу, серьезно занимается вокалом, подрабатывает в страховой компании, и что мне в нем очень нравится - при полном не желании после окончания института работать по специальности, довольно серьезно относится к написанию диплома. Он устраивал мне замечательные музыкальные вечера. Обычно он приходил около 4-х или даже позже, после репетиции с группой, а значит всегда с гитарой. Когда мы заканчивали с консультацией, он расстёгивал чехол и... была музыка, обсуждения любимых исполнителей, литры чая и мечты о будущем. А потом нас выгонял охранник и мы вместе шли до метро, не замечая дороги. Он был такой одухотворенный тогда, сейчас стал практичней что-ли. Неурядицы дома, заставили задуматься о материально, и то, что когда-то было любимым занятием и должно было стать призванием, постепенно отошло в разряд хобби. Но говорит, что петь ни за что не бросит. Я бывала у ребят на репетиции, кроме того что они неплохо играют им еще и очень комфортно вместе. Мне хочется, чтобы они не бросали, чтобы обязательно нашли средства, время и силы продолжать.

---

Corrosion behavior of Al-TiC metal matrix composites

link.springer.com/article/10.1007/s10800-005-90...
amlett.com/uploads/55a26ce7cea881436708071_full...
cdn.intechopen.com/pdfs-wm/24065.pdf
www.sciencedirect.com/science/article/pii/S1359...

трение
cdn.intechopen.com/pdfs-wm/24065.pdf

@темы: библиотека

---

Вспоминая начертательную геометрию

Очень хороший курс. Вспоминается потихоньку. Отправила ссылку девочке, которая просила помочь с заданиями для первого курса. Пишет, что помогло, и что им и вполовину не так понятно рассказывают (есть на заочных курсах такая проблема). Порой я жалею, что у нас не было возможности находить видио-лекции в интернете.

---

Радуюсь тому, что пока нет студентов, еще не сезон для них, зато есть аспиранты, которым я вместо руководителя. С одним вот осваиваю практику конструирования-моделирования прессовой и штамповай оснастки, хотя это он ОМДшник И мне интересно.

Меня и еще 9-рых счастливчиков выдвинули на получение служебного жилья. Сидела в пятницу и предвидела очередное разочарование + головняк от сбора документов. Ну нормально, а? Нет чтобы радоваться)))))) Но права же оказалась. Полгорода сегодня объездила, побывала в 3-х очередях, узнала, что ксерокопия бешено подорожала. Квест закончился во второй половине дня, но меня все равно завернули на финальном приеме документов, потому что "клопотання" подписал зам.дир, а должен только директор. А директор то на конференции. Аррр.
Еще как взглянули на прописку, так замахали руками, мол давай дуй статус переселенца получай. Сердобольные в приемной комиссии люди оказались. Говорили плюшки мне будут, если оформлю. Пришлось объяснять, что я не попадаю под закон о временно перемещенных лицах, я же здесь больше 5 лет живу, а под действие закона попадают только те, кто 1,5 года назад приехали.
Глава профкома, завидев стайку людей с бумагами в коридоре, радостно нас поприветствовал:"Заходите, заходите беспокоящиеся об избушках"

---

Ну Goide, ну затейница! Умеешь ты делать жизнь ярче. За кофемолку спасибо, но пароль я сменила. Советую восстановить страничку.

---

Хотелось вязать и не хотелось возится с тонкими нитками. Вот получился "коврик" диаметром почти в пол метра. Теперь думаем куда пристроить. А вязать все еще хочется и узорчик тут один понравился.

---

Аннотация: Всю жизнь Зура идет вслед за войной, пьет ее вино, ест ее хлеб. Войну не остановить даже между двумя соседскими деревнями - что уж говорить о двух совершенно разных народах, суши и моря? Но маг-отшельник Лин с маленького острова считает, что мир на побережье возможен. Теперь ему и Зуре предстоит сталью, волшебством и интригами убедить в этом два королевских двора - один среди пустыни, другой на дне океана. И главное поле битвы, как всегда, в сердцах людей.

«Морской закон, рыбья правда» на RSYA
«Морской закон, рыбья правда» на СИ
Больше информации в дневнике автора

Если вам понравилась книжка, пожалуйста, порекомендуйте ее другим! Пусть хороший текст не останется незамеченным.

---

Fundamental Principles of Engineering Nanometrology_Richard K. Leach

CHAPTER 6 - Surface topography measurement instrumentation

@темы: библиотека

---

Влетает в кабинет Сенечка:
- Мужчина, мне срочно нужен мужчина!
Народ:

Сенечка:
- Что? Облой надо с образцов снять.

---

Перед сном

Название: Перед сном
Автор: ivywatcher
Ссылка на оригинал: Before I Sleep
Разрешение на перевод: получено
Переводчик: Танец часов
Бета: Просто_Даша
Персонажи: Шерлок Холмс, Джон Уотсон, Майкрофт Холмс, Грегори Лестрейд
Рейтинг: G
Размер: 3118 слов
Жанр: флафф
Саммари: Джон и Шерлок застряли на Бейкер-стрит. Майкрофт решает заглянуть в гости. Лестрейд привозит дело о двойном убийстве. А в остальном, ничего особенного не происходит.
Примечание: с любовью для Goide
Дисклеймер: не мое
Статус: закончен



I

Мир за окном коричнево-серый, припорошен снегом, словно сахарной пудрой. Он падает и превращается в кашу, едва коснувшись земли. Мир – прикосновения холодного стекла к щеке, привычный уклад жизни на Бейкер-стрит в Лондоне, хаотичный, неизменно завораживающий хоровод пролетающих мимо снежинок. Опустившаяся всепоглощающая тишина на какое-то время упрощает окружающую действительность. Жить становится легче.

– Шерлок, почему здесь так холодно! Обогреватель сломался?

– Ммм? – отзывается тот хриплым, будто со сна, голосом. Последние девяносто семь минут Шерлок провел, прижавшись лицом к окну, и теперь искренне удивлен, заметив длинное, бледное облако пара, оставленное его дыханием на стекле. Выдыхаемый воздух также становится видимым, и лишь сейчас приходит понимание того, что комната совсем выстыла и он начинает замерзать. Любимый халат уже не в состоянии удерживать тепло, даже если свернуться калачиком и сидеть, обхватив колени руками.

Джон стоит в центре комнаты, так и не сняв куртку, шарф и перчатки. С его губ тоже срывается облако пара, непроницаемое в тусклом свете январского вечера. Раскраснелся от напряжения – должно быть, шел пешком от самой клиники, хотя при такой погоде проще было вызвать такси. Смотрит, выжидающе приподняв брови.

– О, – говорит Шерлок.

Миссис Хадсон уехала на выходные, а ему даже не пришло в голову найти термостат.

– Да уж, – соглашается Джон, одаривая Шерлока многозначительным взглядом. Он разворачивается, опять спускается на первый этаж, тяжело и неровно ступая по лестнице. У него снова болит колено; сейчас всему виной холодная, сырая погода, но было еще происшествие в бассейне. Шерлок игнорирует бесполезное наблюдение и идет одеваться, потому что совсем замерз.

Звук осторожных шагов возвращающегося наверх Джона кажется слишком громким. Шерлок отклоняется от намеченного маршрута, чтобы поставить чайник, включает газовую плиту и направляется в спальню, мимоходом замечая, что пальцы рук совсем окоченели от холода, ведь ручка горелки должна быть шершавой на ощупь. Надев пиджак и обернув вокруг шеи шарф, он идет обратно в кухню. Квартира начинает медленно нагреваться, так что здесь уже можно находиться.

Джон стоит напротив плиты, вытянув руки над горелкой, интенсивно шевелит пальцами, чтобы восстановить кровообращение. Куртку оставил на спинке своего кресла. Выглядит уставшим. Под глазами темные круги, лицо кажется серым. Все обычные признаки трудного рабочего дня в клинике, вот только воротник рубашки в порядке и не чувствуется той чрезмерной напряженности, что всегда появляется после серьезных происшествий.

Тут что-то другое. Шерлок облокачивается на стену и внимательно смотрит на Джона, затем слегка наклоняет голову в попытке собрать больше данных. Почувствовав на себе тяжесть чужого взгляда, тот оборачивается, опирается руками на кухонный стол, смотрит прямо в глаза: улыбается слегка устало и просто позволяет наблюдать за собой, не пытаясь увильнуть или поощрить. Его никогда не смущают такие моменты. Шерлок высоко ценит эту готовность Джона к тому, что в любую минуту его будут изучать и анализировать.

На теле Джона Шерлок выделил несколько определенных маркеров, которые позволяют узнать, какие изменения произошли с его другом в течение дня. Но сегодня метод не действует. Присутствие Джона рядом стало настолько привычно, что Шерлок каждый раз приходит в состояние искреннего изумления, заново открывает для себя характерные особенности в выражении его лица или манере держаться. Сейчас, когда в квартире стало теплей, Джон выглядит расслабленным: руки неподвижны, ноги скрещены в лодыжках, голова наклонена, взгляд спокойный и чуть насмешливый.

Шерлок не уверен, поняли ли он правильно, поэтому удивлен, услышав собственный шепот: «Ты в порядке?»

– Все нормально, – отвечает Джон. За последние шесть недель они раскрыли двенадцать убийств и два ограбления, а до этого их чуть не убил Мориарти. Несмотря на случившееся (или же во многом благодаря случившемуся), в ответе Джона нет ни капли лжи. Шерлок чувствует, как где-то в районе сердца неожиданно теплеет. При других обстоятельствах такое состояние можно было бы расценить как умиротворяющие.

Закипевший чайник оглашает квартиру резким металлическим свистом, рассеивая очарование момента. Джон заваривает для них чай, протягивает дымящуюся чашку проходящему мимо Шерлоку и устраивается с ноутбуком на диване. Шерлок, после минутного размышления, возвращается к окну, чтобы продолжить и дальше наблюдать за пустой улицей, ни о чем конкретно не думая. Чай совсем остывает, когда Шерлок, наконец, его допивает.

В какой-то момент этого бесконечного вечера Джон набрасывает на плечи Шерлока шерстяной плед и идет снова наполнить чашки. Шерлок плотней укутывается и продолжает смотреть, как падает снег, до тех пор, пока на улице не темнеет.


II

Вторник, едва минуло пол-одиннадцатого. Джон возится на кухне, когда слышит, как открывается входная дверь. Мириады снежинок атакуют оконную раму, дом сотрясает сильный порыв ветра. Он думает, что это миссис Хадсон вернулась с игры в бридж, пока дверь не захлопывается, несмотря на сильный ветер. У домовладелицы просто не хватило бы сил. Джон собирался спуститься вниз, проверить, не слетела ли дверь с петель после того, как она зашла.

Теперь же он уверен, что в их квартире кто-то чужой, и уже готов поднять тревогу, но слышит недовольное ворчание Шерлока с дивана. У такого поведения соседа может быть только одно объяснение. В результате, появление Майкрофта на лестничной площадке минутой позже не застает его врасплох.

– Конечно, у вас есть ключи, – приветственно говорит Джон. И сразу же после: – Это что, бренди?

Это и в самом деле бренди: запечатанная, тяжелая янтарного цвета бутылка. Майкрофт, вытащив из портфеля, передает Джону благородный напиток, тот одобрительно присвистывает, взглянув на этикетку. От бутылки веет уютом и благосостоянием.

– Доброе утро, Джон, Шерлок!

Шерлок даже не думает снизойти до ответа, и полуулыбка на лице Майкрофта становится мягче, чуть искренней в момент, когда они с Джоном обмениваются понимающими взглядами. Несмотря на дружеское расположение к пришедшему, происходящее сбивает с толку. Майкрофт раскраснелся от холода, на нем теплый синий джемпер и слаксы ценой, наверное, больше месячной зарплаты Джона. Гость добросовестно сбросил туфли возле входной двери и теперь стоит в одних носках, что означает: он собирается задержаться. На ковре, должно быть, останется пятно от тающего снега.

Беспрецедентная ситуация. Джон снова задумчиво смотрит на бутылку с бренди.

– Взятка, да?

И Майкрофт признается, что да, в некотором роде действительно взятка.

Джон минуту раздумывает, взвешивая бутылку в руке. Чрезвычайно дорогой бренди, и, зная Майкрофта, на вкус, должно быть, превосходный. Еще даже не полдень, но он и не планирует куда-либо выходить. Если уж зашел разговор о взятке, то она подействовала.

– Хорошо, – в голосе его слышится неподдельное веселье. – Он весь ваш.

Сказанное Майкрофта смешит. Смех получается грудным, сдержанным и неожиданно искренним. Шерлок поднимает голову над спинкой дивана, чтобы взглянуть на них. Волосы у него в беспорядке – вид, как у раздраженного шестилетнего ребенка.

– Все продолжаешь толстеть, Майкрофт? – говорит он ехидно. – По крайней мере, не замерзнешь зимой.

Майкрофт не впечатлен, он лишь слегка ведет бровью

– Ты как всегда очарователен, Шерлок. Спасибо.

Шерлок собирается ответить, но Джон выдыхает:

– Возвращайся к своему брюзжанию о скуке.

Подействовало на этот раз; Шерлок недовольно хмыкает, падая на подушки.

Джон поворачивается к Майкрофту и, указывая на бренди, спрашивает:

– Итак?

– Ах, да! – спохватывается гость, выглядя слегка застенчиво. Джон подозревает, что это заранее смоделированное выражение лица – отголосок давно позабытого языка тела. Майкрофт пользуется им, когда считает необходимым продемонстрировать нормальные человеческие эмоции. Получается у него намного лучше, чем у Шерлока. Не последнюю роль тут играют неформальный вид и вежливое поведение.

– Утром в доме вышла из строя отопительная система. Ремонтная служба уже в пути, но…

– Полное государственное обеспечение, – радостно вклинивается в беседу Шерлок.

Майкрофт иронично кивает и выжидающе смотрит на Джона.

А Джон запоздало понимает, что, по крайней мере, для себя Майкрофт разговор считает законченным. Один из тех моментов, когда он немного ненавидит обоих братьев. Находясь поодиночке, они достаточно враждебны по отношению к окружающим людям, но, будучи вдвоем, создают совершенно иной уровень высокомерной интеллектуальной реальности, совершенно не считая нужным вербально обмениваться информацией, особенно в тех случаях, когда кто-нибудь может их услышать.

Сегодня Джон отказывается играть по их правилам, зная, что они его испытывают. Он переводит взгляд с бутылки бренди на джемпер Майкрофта, потом замечает смешинку в его глазах и пытается, как Холмсы, анализировать увиденное.

Майкрофт планировал сегодня остаться дома. Наверное, с легкостью мог бы пойти на работу, но неподобающе одет для офиса. Он, определенно, решил быть здесь с ними и принес алкоголь в качестве предложения о перемирии. Шерлок пока не пытается брата выгнать. Таковы факты.

Не раз Джону приходило на ум, что в тишине ночи или в разгар вечера, когда нет никаких кризисов на примете и не надо выполнять никаких государственных обязательств, Майкрофт Холмс чувствует себя невероятно одиноким человек. И вот он стоит у них на кухне. Очевидно, что даже британскому правительству отвратительна мысль о работе в такой день, когда на улице сумрачно, серо и не прекращает идти снег.

Что ж, оказывается, Джон вполне может уследить вот за таким разговором без слов.

– Чувствуйте себя как дома, – говорит Джон, действительно имея это в виду. – Налить вам выпить?

И только тогда становится заметно, как исчезает напряжение, сковывающие плечи Майкрофта.

– Да, пожалуйста. – И чуть тише: – Спасибо.

Джон вежливо не отвечает на последние слова.

Из портфеля Майкрофт достает лэптоп (вероятно, пятнадцать разных уровней защиты) и идет в гостиную, минуя его (Джона) кресло. Джон с изумлением смотрит, как Майкрофт ставит компьютер на пол в футе от дивана, убирает ноги Шерлока с одной из подушек и удобно устраивается рядом: нога на ногу, лэптоп на коленях. Шерлок, ворча, пинает его в бок. Майкрофт игнорирует тычки со всей виртуозностью, присущей старшому брату.

Джон приносит ему стакан с бренди, тот благодарно кивает и начинает что-то печатать одной рукой. Решая последовать примеру, Джон тоже усаживается за работу, плеснув и себе первоклассного бренди.

Так проходит почти весь день. К обеду Джон написал три страницы, а остальное время провел, наблюдая за взаимодействием братьев. Шерлок умудряется вычислять высокозасекреченные государственный тайны по наклону майкрофтовых бровей, и они продолжают соперничать за свободное место на диване, хотя не дальше, чем в двух футах, стоит пустое кресло. Переговариваются невпопад, используя полувербальный код. Джон не в состоянии уследить за ходом их мыслей.

На улице все еще метет, когда Майкрофт, наконец, собирается уходить. Джон искренне сочувствует старшему брату Шерлока: нелегко ему приходится. Он хочет проводить гостя до двери, но Майкрофт отмахивается:

– Спасибо, я найду выход.

Пусть Джон еще не говорит бегло на языке Холмсов, но он достаточно хорошо их знает, чтобы оценить сказанное.

– Заходите в любое время, – отзывается Джон.

Шерлок выражает явное недовольство, но его игнорируют. После сегодняшнего вечера он утратил право единолично решать этот вопрос.

Майкрофт собирает вещи и, не оборачиваясь, величественно спускается вниз по лестнице. Впервые он уходит с Бейкер-стрит не преследуемый гневными восклицаниями со стороны младшего брата. Пару минут спустя громко хлопает дверь. Джон подходит к окну и видит, как Майкрофт борется с порывами ветра на пути к машине, припаркованной у тротуара.

Проводив его взглядом, Джон отворачивается от окна и раздумывает, не будет ли лишним еще один стаканчик бренди: бутылка пуста только наполовину.

Шерлок, самодовольно улыбаясь, наблюдает за ним.

– Отстань, – весело говорит Джон и наливает себе бренди.


III

Поздним субботним вечером приходит сообщение от Лестрейда:

«Жуткое двойное убийство. Тела вмерзли в Темзу. Ждем, когда извлекут. Везу материалы по делу».

Большую часть дня Шерлок провел, изучая влияние холода на плесень, при этом его не покидала такая знакомая жажда деятельности. Дело, пусть даже неинтересное и без соответствующего места преступления, все же желанная передышка в их заточении на Бейкер-стрит, когда одно из немногих доступных развлечений – смотреть, как ненастная погода беснуется за окном четвертый день подряд. Улица внизу утратила характерные очертания под тяжелым слоем льда и собравшегося снега.

Они не выбирались из дома со среды. Джон выкрутил ручку обогревателя до такой степени, что Шерлок ходит по квартире, закатав рукава рубашки. Вынужденное безделье могло бы быть приятным, если бы не ужасная скука. Искушение снова начать стрелять по стенам становится непреодолимым. Так что на сообщение он отвечает почти немедля:

«Приемлемо. Мы с Джоном будем на Бейкер-стрит».

Лестрейд появляется в половине восьмого. Шерлок смотрит, как он паркует машину в конце улицы, где в желтом свете уличных фонарей густо валит мягкий снег. Небо наконец-то начинает светлеть. Предположение, что завтра можно будет выбраться из дома, уже не кажется таким невероятным.

– Лестрейд приехал, – сообщает он Джону, отворачиваясь от окна

Джон поднимает взгляд от компьютера и с облегчением выдыхает:

– Слава Богу, я уже начал сходить с ума, – встает и закрывает лэптоп.

Минутой позже на лестнице слышны шаги Лестрейда. Поднимается к ним наверх он еще медленней, чем обычно. Выглядит таким же встревоженным, как и всегда: тяжесть минувшего дня отражается в скорбных морщинах на лице. Под мышкой папка с бумагами, пальто и волосы припорошены снегом. Вместе с ним в квартиру пробирается резкий запах чистого зимнего воздуха.

– Боже, ну и холодно же там! – говорит, Лестрейд в качестве приветствия. Бросает папку на край стола и дует на пальцы рук, не снимая перчаток. – Вы не против, если я…

– Садись и грейся, – говорит ему Джон по пути на кухню и похлопывает по плечу. Один из тех труднообъяснимых, для Шерлока, жестов, выражающих симпатию, что у людей смотрятся так естественно. Пока папка находится в пределах досягаемости, Шерлок наклоняется к столу, притягивает ее к себе одним пальцем и, оккупировав диван, погружается в изучение фотографий. Тела бок о бок аккуратно лежат на отмели – мужчина и женщина: руки скрещены на груди, глаза широко раскрыты, глазные яблоки повреждены слоем намерзшего льда. Впечатляющая картина.

– Нашли их в пятницу вечером, – вздыхая, начинает рассказывать Лестрейд. – Мэллори и Томас Грибб.

Шерлок возвращается к первой фотографии, чтобы внимательней рассмотреть манжет на не очень-то презентабельном пиджаке Томаса Грибба. Галстук, похоже, в тон блузке его партнерши. Вещи мокрые, и цвета искажены.

– Помолвлены? – размышляет он вслух, но, взглянув на обувь женщины, поправляет себя: – Не помолвлены, состоят в длительных отношениях. Стали жить вместе год назад. Вполне счастливы. Когда их в последний раз видели?

Бросив пальто на любимое кресло Шерлока, Лестрейд садится в него и, покачивая головой, облокачивается на спинку. В выражение лица гнев и недоумение – вот почему Шерлок работает с ним в течение последних шести лет.

С непривычной для них двоих откровенностью Лестрейд произносит:

– Все никак к этому не привыкну. – Он зачитывает предварительный (совершенно бесполезный) отчет: – Во вторник погибшие вместе с друзьями были на вечеринке, из-за плохой погоды ушли рано. С тех пор их никто не видел.

– О, спасибо.

Джон как раз приносит чай, Лестрейд делает большой глоток и недоуменно отводит взгляд от чашки, только затем, чтобы снова в нее уставиться – определенно, там не только чай.

– Не крепковато ли для вас двоих?

– Серьезно, Джон. Если бы не Майкрофт принес бренди, я бы назвал это неоправданной тратой вполне приемлемого чая, – укоризненно замечает Шерлок.

– А я бы назвал это, – не остается в долгу Джон, – приемлемым использованием чертовски хорошего бренди. Ничто так не помогает согреться.

И с этими словами он садится рядом с Шерлоком, чтобы рассмотреть фотографии, но через мгновение отодвигает их в сторону:

– У меня на языке не очень-то приличные слова вертятся. Подождите, они что, действительно…

– Буквально промерзли до костей, да, – Лестрейд допивает чай и ставит пустую чашку на стол. – Будут проблемы со вскрытием. Разморозим тела слишком быстро – немного от них останется. Станем медлить – ничего не останется от личных вещей, а это, возможно, единственные улики, что у нас есть.

Джон хмурится, так что между бровей пролегает глубокая морщинка. Шерлок старается не улыбнуться, давая ему возможность додуматься самому.

– Но это же… На улице, конечно, чертовски холодно, но не до такой степени, чтобы превратить человеческое тело в ледышку за два дня.

– Именно так, – соглашается Шерлок. – Ты сегодня в хорошей форме, Джон. – Он тянется к фотографии с изображением Томаса Грибба. – Теперь поговорим… Его одежда сама по себе является уликой, но если принять во внимание каблуки на обуви девушки, новые часы и положение ее руки – этого почти достаточно, чтобы… Нет, не объясняет всех фактов. Если только… О, есть вероятность, что…

– Что? Какая вероятность?

Шерлок отводит взгляд от фотографии и замечает, как они пристально смотрят на него: Джон с любопытством, Лестрейд с нетерпением.

– Шерлок?

– Что ты увидел?

Но он резко прерывает их:

– Тихо, дайте мне подумать.

Факты крутятся в голове, постепенно разделяясь – изображения попадают в один ряд, сведения в другой. Он вскакивает на ноги, подходит к окну, и после остальной мир перестает для него существовать; расставляет фотографии вдоль каминной полки, ноутбук располагает так, чтобы было легко дотянуться. Несформировавшаяся мысль бродит на задворках сознания, вызывая ощущение сродни щекотке. Он ходит по комнате, печатает, порой говорит вслух, и тогда где-то позади стихает шелест скучного разговора между Джоном и Лестрейдом: они пытаются его расспросить, прежде чем он снова уйдет в свои мысли. А потом он замечает ее ожерелье.

– Глупец, глупец, ну конечно…

– Что…

– О, да замолчите вы наконец, не мешайте работать! – И полностью теряет ощущение времени.

Когда Шерлок выныривает из глубин своего разума, на губах его играет широкая улыбка. На радостях он принимается кружить по комнате, а все потому, что дела, которые можно распутать, не выходя из гостиной, редко оказываются столь примечательными. Томасу Гриббу практически удалось осуществить свой преступный замысел, вот только он не учел, что любовница пойдет против него и оставит превращаться в ледышку рядом с невестой. Шерлок открывает рот с намерением пуститься в объяснения, но вместо этого растерянно моргает.

На улице совсем стемнело. Он смотрит на свои часы, дабы сориентироваться во времени: оказывается, уже первый час ночи. Единственный источник света – включенная лампа на каминной полке, Шерлок сам ее туда поставил, чтобы лучше видеть фотографии.

Джон крепко уснул в своем кресле, уткнувшись лицом в обивку так сильно, что останется отпечаток на щеке. Далеко не первый раз, когда он так засыпает. Утром болезненные спазмы в шее заставят его пожалеть об этом.

Шерлок чуть больше удивлен видом слегка похрапывающего Лестрейда, растянувшегося на диване. Он снял туфли, закатал рукава рубашки. Выглядит моложе своих лет во сне; теперь затененные морщины на лице, седина в волосах становятся для Шерлока не только абстрактными признаками возраста и опыта, но еще говорят и о характере человека.

Почти пустая бутылка бренди стоит на столе между Джоном и Лестрейдом. Они спят глубоким, всеобъемлющим сном полицейских и солдат. Но стоит Шерлоку произнести их имена, оба мгновенно проснутся, встревоженные и готовые умчаться в ночь навстречу опасности.

Шерлок старается не шуметь, почему-то не желая нарушить необычное сонное спокойствие, воцарившееся в его гостиной. Он смотрит в окно и видит, что небо наконец-то посветлело. Снег перестал идти. Вся Бейкер-стрит гладкая, белая, безмятежная. Повинуясь велению тихого, но настойчивого внутреннего голоса, Шерлок берет пальто и шарф.

Когда он выходит на улицу, холодный воздух застревает в горле и жалит щеки. Зарываясь подбородком в шарф, проходит несколько футов вниз по дороге, оставляя отпечатки следов на нетронутом снежном покрове. Небо над ним темное и чистое. Те звезды, что видны из центра Вестминстера, сияют над миром. А мир вокруг очень тихий, очень неподвижный, и он раскрыл убийство.

На улице Шерлок остается, пока захватывающий дух холод не перебивает удовольствие от хруста и скрипа снега под ногами. Только тогда он возвращается домой. Вешает пальто и шарф, заснеженные туфли оставляет в прихожей. Осторожно, бесшумно ступая, проходит все семнадцать ступенек, что ведут в квартиру.

Джон и Лестрейд еще спят. Шерлок выключает единственную лампу. Комната погружается во мрак. Он замирает на неопределенное время, прислушиваясь к ритмичному дыханию спящих и давая глазам возможность привыкнуть к темноте. Снаружи лунный свет, отражаясь от снега, оставляет на лице Джона расплывчатые голубовато-серебристые тени, прочерчивает линии на свешивающейся с дивана руке Лестрейда.

В этот момент мир Шерлока включает в себя только незамысловатый уют Бейкер-стрит, Джона с Лестрейдом и удовлетворение от хорошо выполненной работы.

И этого достаточно.

Шерлок укрывает Лестрейда пледом, забирает пустой стакан Джона со стола, после минутного раздумья доливает туда остатки бренди и выпивает одним обжигающим глотком. А потом он идет спать. Всем остальным они займутся завтра утром, когда с улиц уберут снег.

@темы: ШХ, баловство

---

Вот так поспоришь во время обеда с коллегой, а потом будешь почти час чертить в КОМПАСе гитару, хотя проще и удобней было бы в Corel Draw. Пропорции честно старалась соблюдать.



Раз уж речь зашла о гитарах, куда ж без Эстаса Тонне.

@темы: музыка

---

Чищу папку со старыми фотографиями микроструктур, которые никогда не попадут в публикации, потому что либо место не подходящие было выбрано, либо откровенный брак. И стало мне так жалко некоторые снимки выкидывать. У многих интересная предыстория или просто память о каком-то событие.
Вторая рабочая неделя: первый, самостоятельно снятый, образец на оптическом микроскопе. Шлиф был отлично сделан, но я засветила его сильно, плохо отрегулировала освещение и контрастность.

Первый раз самостоятельно на электронном микроскопе. Когда, почему-то, перестал откачиваться вакуум стало не по себе. Оказалось, старичок, просто замерз и стал слегка медлителен.

Эпический фейл, стоивший жизни моей фиалке, когда я отправила студентов самостоятельно приготовить травитель. Никто до сих пор не знает, что они там намешали, но выеденное кислотой пятно на потолке, будет напоминать о происшествие пока я работаю в институте. А так было даже красиво. Сначала прозрачная жидкость стала насыщенного фиолетового цвета, потом увеличилась в объеме и стремительно вырвалась наружу столбом ярко рыжего... ммм... кажется это был пар.
Никогда, никогда больше не оставляла студентов наедине с хим. реактивами.

Из категории - просто красивая картиночка.

---

Возвращение домой

Название: Возвращение домой
Автор: CorpusInvictus
Ссылка на оригинал: Homecoming
Разрешение на перевод: нет
Переводчик: Танец часов
Бета: Просто_Даша
Вселенная: ребут
Пейринг: Кирк/Спок
Рейтинг: PG-13
Размер: 3596
Жанр: флафф, романс
Саммари: Спок оказывается на планете, жители которой ему очень симпатизируют
Примечание: переведено в подарок для Сашка Огеньская

*******
Камбрианцы – высокоразвитая раса гуманоидного типа, недавно открытая исследовательскими кораблями Звездного Флота. Они освоили не только трансварпную технологию, но и удивительно изящный способ получения огромного количества энергии, используя минерал, по составу сходный с кристаллами дилития. До настоящего времени таким преимуществом пользовались только планеты, входящие в состав Федерации. Жителей Камбрии полностью захватила идея контакта с другими расами, очаровала возможность изучить иную культуру. Будучи от природы наделены симпатией к людям, они демонстрируют готовность к общению, открытость и, во всех смыслах, чрезвычайную сердечность – у них целых три сердца.

Проведя почти шесть недель в обществе камбрианцев, Спок начинает сходить с ума.

Кому-то нужно было остаться на Камбрии, чтобы исполнять обязанности посла и обеспечить беспрепятственное вступление новой планеты в ряды Федерации. Местные жители вежливо, но настойчиво попросили оставить у них человека выдающегося, значимого, отказавшись от новоиспеченных политиков и дипломатов. Так как речь шла об инновационных научных открытиях, Совет Федерации вынужден был согласиться. Неудивительно, что выбор пал на Спока, как на сына посла и весьма уважаемого офицера.

Но эта их чрезмерная симпатия, открытость, жажда прикосновений…

Из архивов Звездного Флота известно, что у камбрианцев два языка – вербальный и невербальный. Как вскоре на практике обнаружил Спок, такое разделение не совсем верно. На самом деле устную речь интерпретируют через жесты. Продолжительные политические дебаты сопровождаются энергичными рукопожатиями такой силы, что порой не обходится без синяков. Будничный разговор проходит в атмосфере платонических поцелуев и нежных объятий. Все они бродят по округе, держась за руки; и неважно, кто идет рядом – близкий член семьи или практически незнакомый человек.

Одна из высших форм проявления лести, уважения и признательности еще и самая раздражающая, так как выражается в поглаживании ушей. Все шесть недель, что Спок провел на Камбрии, он героически пытался не вздрагивать всякий раз, когда кто-нибудь дотрагивался до кончика его уха. Никто не прикасается так к Споку, за исключением одного человека, и он делает это с совершенно иной целью. Спок не стремится объяснять, почему довольно долго остается неподвижным после того, как ему выразят свое расположение. Унизительно позволять совершенно посторонним людям прикасаться к себе подобным образом, когда мозг связывает такие ощущения с чувством любви, заботы и да, даже с проявлением желания и эротизма. Без сомнения, эта часть местный традиций причиняла наибольшие неудобства.

Среди чрезмерно тактильных людей Споку с его контактной телепатией приходится нелегко. Он игнорирует легкую мигрень, что начинается в первую неделю по прибытии, а на исходе второй даже не пытается ее вылечить. Неважно, сколько сил затрачено на создание мысленного барьера, поток эмоций, день за днем бомбардирующий сознание, не уменьшается. Вулканцы – народ нетактильный: после стольких недель на Камбрии Спок неожиданно пришел к пониманию, что и земляне тоже, по крайней мере, в сравнении с камбрианцами. Кроме того, он обнаружил, что скучает по своей команде, по тому уважению к личному пространству, которое ему всегда выказывали. Тоскует он и по случайным вторжениям в границы этого самого личного пространства и по тому, что не отвлекают ежечасно от работы.

Еще ему не хватает «Энтерпрайз» – атмосферы, царящей на корабле, возможности регулировать температуру воздуха так, чтобы в каюте всегда стаяла иссушающая жара. Нелогично привязываться к неодушевленным предметам, но он сам не заметил, как это случилось.

На Камбрии вечно холодно, сыро и дождливо; вот уже шесть недель Спок представляет собой мерзнущее, дрожащее, мокрое существо. Неважно, сколько на нем слоев одежды или как часто удается найти убежище от ненастной погоды; все равно он чувствует себя как кошка, едва избежавшая печальной участи утопленника, и, соответственно, испытывает непреодолимое желание выплеснуть раздражение на окружающих.

Церемония прощания мучительна. Место проведения – заросший внутренний двор муниципального суда. Идет проливной дождь. По мнению местных жителей – это, конечно же, хороший знак, обещающий удачу, мир и процветание. Десятки основательно промокших камбрианцев посчитали своим долгом расцеловать его в обе щеки и приласкать уши. Спока так часто обнимают, что он чувствует себя словно губка, чей срок эксплуатации уже давно закончился. Чрезвычайно задерганная, гипервозбужденная губка. Кажется, он, наконец, начинает понимать описанный Джимом эффект «замерзания мозга»*, настолько его голова полна приторных любезностей и заверений в любви. Его немного мутит; с трудом удерживаясь от проявления эмоций (хочется то разрыдаться, то сорваться на крик), Споку все же удается поблагодарить присутствующих за гостеприимство.

Наконец-то, наконец-то его провожают к заранее оговоренным координатам и оставляют в покое до самой телепортации. Едва различимые мерцающие огоньки возникают где-то на периферии зрения, вокруг все становится белым на те несколько секунд, что требуются для исчезновения с Камбрии и появления на борту «Энтерпрайз».

В транспортном отсеке Спока приветствует пара знакомых лиц. Капитана среди них ожидаемо нет. У него, скорей всего, сеанс связи с Камбрией на мостике; заканчивает обмениваться политическими любезностями, прежде чем приступить к новой миссии. Поэтому, вместо Кирка, Спока встречает глава медицинской службы, а полотенце протягивает главный инженер.

– Выглядите так, будто вас кошка в зубах приволокла, сэр, – смеясь, говорит Скотти, когда Спок берет полотенце и пытается вытереть лицо. – Подумал, вам оно может пригодиться.

– Благодарю, мистер Скотт. – Ответ Спока, который неделями был вынужден изображать из себя дипломата, звучит слишком формально, но Скотти, похоже, не возражает.

– В лазарет, – приветствует его МакКой. – Приказ капитана. Одному Богу известно, что вы могли подхватить на этой новой планете за шесть недель.

Спок слишком возбужден и в то же время слишком изнурен, чтобы пытаться возражать. Выразив согласие кивком, он продолжает попытки высушить лицо и волосы.

– Я увеличил температуру в лазарете на десять – двенадцать градусов, – сообщает МакКой, пока они едут в турболифте.

Спок тихо выдыхает, уголки губ чуть вздрагивают в слабой попытке улыбнуться.

– Вы не уверены, насколько именно увеличили температуру?

– Попросил Чапел этим заняться. Чертовы температурные датчики никогда не работают правильно, пока я вожусь с ними.

Подергивание в уголках губ становится интенсивней, и Спок ощущает накрывающую его волну облегчения. Он так скучал по этому кораблю, этим людям, по тому, как они научились понимать его наполовину вулканскую натуру.

– Спасибо, – благодарит МакКоя, менее формально, чем Скотти.

МакКой возмущенно закатывает глаза, что для него является стандартным ответом на комплимент или выражение благодарности. Спок догадывается, что на самом деле доктор смущен.

– Послушайте, я всего лишь не хочу усугублять гипотермию, которую вы вполне могли приобрести в том болоте.

– Конечно, – легко соглашается Спок и зарабатывает еще одну порцию излюбленного выражения лица доктора МакКоя.

– Просто выберите биокровать, Спок. И если кто-нибудь начнет жаловаться на то, что здесь слишком жарко... – не так уж и плохо, градусов восемьдесят или около того, хотя по вулканским стандартам все же холодновато, – …буду отсылать их прямо к вам.

К тому времени, как МакКой возвращается с трикодером, Споку удается справиться с улыбкой. Что касается доктора, то он на время перестает ворчать, погрузившись в работу.

– У вас слишком низкая температура, а неврологические показания считываются с любого участка тела.

– Камбрианцы чрезвычайно тактильные, привязчивые люди, – поясняет Спок, в голосе его слышатся едва уловимые нотки раздражения.

– Я дал вам с собой пси-ингибиторы. Вы их принимали?

– Обнаружил их низкую эффективность еще в первую неделю на планете.

– Что означает «нет».

– Что означает: я перестал их принимать, как только убедился в отсутствии эффекта, но это вовсе не значит, что я совсем не принимал пси-ингибиторы.

– Позже снова поработаем над формулой, – рассеянно говорит МакКой. Он настолько увлекся показаниями трикодера, что позабыл свою вечную шутку об инопланетных телепатических способностях Спока, предлагая поработать вместе.

– Посмотрим, удастся ли контролировать мигрени, когда людям вздумается гладить вас по голове.

– Это бы очень помогло, – соглашается Спок, с любопытством наблюдая за ним.

– Вы подхватили множество новых бактерий в том чертовом месте. На первый взгляд выглядят безвредными, но вы сильно похудели с тех пор, как вас высадили на Камбрии. Возможно, бактерии обосновались в пищеварительной системе, но я не уверен, имеют ли они отношение к интенсивной потере веса.

– Едва бы я назвал 7,35 фунта значительной потерей веса за шестинедельный период.

– Конечно, вы уже знаете точное число, – фыркает МакКой.

Спок игнорирует замечание:

– Рацион камбрианцев состоит преимущественно из мяса и неочищенного сахара. Такая пища плохо усваивается вулканцами.

Как наполовину вулканец, он может питаться подобными продуктами, но предпочитает так поступать только при крайних обстоятельствах.

– И вы морили себя голодом все шесть недель.

– Я не ел в том объеме, в котором предпочитаю, но сейчас, когда вернулся на «Энтерпрайз», планирую исправить ситуацию.

МакКой понимает это «вернулся на «Энтерпрайз»» как споковский аналог «вернулся домой», судя потому, что страдальческое выражение его лица становится чуть мягче.

– Разумно. Не похоже, чтобы вам был нужен бодрящий укол гипошприца или дезинфекция. Я бы посоветовал принять длительный душ – звуковой душ, – тотчас поправляет себя МакКой, еще раз закатывая глаза, когда Спок заметно вздрагивает от идеи подвергнуться водным процедурам, – и заказать парочку питательных блюд.

Спок кивает и соскальзывает с биокровати.

– Спасибо, доктор.

– И в следующий раз давайте найдем другого сына посла, который будет изображать из себя ручного офицера Звездного Флота перед инопланетянами недели. Я был близок к тому, чтобы ввести Джима в принудительную химическую кому. В отсутствие стабилизирующего фактора в лице своего первого офицера капитан просто сводил нас с ума.

Спок издает неопределенный гортанный звук. Будь это кто-то другой, можно было бы сказать, что он негромко посмеивается.

– Направлю запрос Звездному Флоту, дабы подобные трагические события гарантированно не повторились на борту «Энтерпрайз», – говорит Спок.

МакКой усмехается, довольный тем, что Спок воспринимает его угрозы в адрес капитана как признание в том, что по нему скучали.

– Идите уже отсюда. Чапел надо перенастроить температурные датчики. Не желаю экстренно лечить текущих пациентов еще и от теплового удара, им хватает собственных болезней.

Уходя из лазарета, Спок осознает, что в это раз МакКой обошелся без привычных язвительных комментариев в адрес его острых ушей или зеленой крови и не предпринял даже попытки прикоснуться к нему. Знание о глубоком понимании МакКоем его нужд оказывает неожиданный «согревающий» эффект (что-то теплеет внутри), и на протяжении всего пути до каюты он снова ощущает знакомое щекочущее чувство в уголках губ.

* Эффект «замерзания мозга» – резкая головная боль, появляющаяся от холодной еды или питья.

*******
Из душа Спок выходит посвежевшим и отдохнувшим. Мощные звуковые волны расправились с остатками влаги на коже, и теперь, впервые за шесть недель, он чувствует себя полностью сухим. Постоянная сырость, царящая на Камбрии, совершенно выбила его из колеи, правда, понял он это только сейчас. Поток нагретого, сухого воздуха каюты окутывает все тело, расслабляет сведенные плечи, хотя до сих пор Спок не замечал дискомфорта от перенапряженных мышц.

Переодевшись в старый халат (подаренный матерью предмет одежды, который он стал ценить лишь после ее гибели), он направляется в сторону кровати. На подушке лежит падд, на экране – документ на вулканском. Спок не знал, что родной язык может пробуждать столь теплые чувства, пока не стал учить Ухуру. Она обнаружила несколько образчиков вулканской прозы в архивах Звездного Флота и загрузила их на падд, таким образом поздравляя его с возвращением домой.

Есть и другие признаки, что в каюту заходили. Теперь сама идея присутствия посторонних людей на личной территории не задевает так, как раньше, когда он только принял должность первого помощника на «Энтерпрайз». Вот на столе в горшке кактусоподобное растение пурпурного цвета, к которому прилагается записка от Сулу, написанная знакомым неровным почерком. Рядом бутылка синтезированной водки – в отличие от двух первых, не столь индивидуальный подарок. Чехов одаривает водкой всех, кто вынужден надолго покинуть корабль. Факт, что Чехов не побоялся проникнуть в каюту, многое говорит о том, как сильно он повзрослел с момента поступления на службу. С бутылкой соседствует свежее полотенце, несомненно, оставленное Скотти, пока Спок был в душе.

Такой уровень принятия в новинку. Никогда он не оказывался в коллективе людей, настолько хорошо его знающих, чтобы предугадать его желания после долгой разлуки; никакой вечеринки-сюрприза, никаких демонстраций привязанности, разговоров, общественных мероприятий. Просто оставили своеобразные знаки внимания и дали столько времени, сколько понадобится, чтобы снова подстроиться под окружающую действительность.

Опять это ощущение теплоты, от которого с трудом удается избавиться. У него, Спока, есть друзья. Быть может, это величайшее его достижение в качестве первого офицера.

Разум и мысли все еще в смятении после недель пребывания на Камбрии, когда нескончаемый, не поддающийся контролю поток чужих эмоции атаковал его голову. Нужно вернуть контроль, погрузиться в темное, дышащее всеобъемлющим спокойствием место, чтобы опять стать собой. На полу перед огромным иллюминатором специально предназначенная для этих целей кушетка, на которой как можно удобней устраивается Спок. На мгновение он обращает внимание на редкую неподвижность звезд перед тем, как закрыть глаза и углубится в отточенную годами вулканскую практику медитации.

Первым делом Спок сосредотачивается на множестве противоречивых эмоций, вызванных перевозбуждением от чрезмерного тактильного контакта. Он испытывает острую необходимость немедленно избавиться от наихудших впечатлений: слишком интимные прикосновения к ушам, непрошенные объятия, чужие, не знающие о значении такого жеста для вулканца пальцы, жаждущие переплестись с его собственными, - аккуратно убрать воспоминание за воспоминанием, сколько бы времени на это ни понадобилось. Неприятный опыт, да, но теперь все позади. Он вернулся к своей команде – своим друзьям, поправляет он себя, - и больше не надо волноваться о нежеланных прикосновениях.

С охватившим его на Камбрии нелогичным чувством одиночества достаточно легко справиться. Спока редко оставляли в покое. Собственно, на уединение он мог рассчитывать только во время гигиенических процедур и сна, но иногда даже в такие моменты можно было ожидать вторжения со стороны желающих полюбоваться на экзотического остроухого офицера Звездного Флота. Он ощущал всецелое одиночество, куда бы ни шел, хотя буквально каждую минуту находился в обществе разумных существ. Там не было капитана, инстинктивно понимающего, когда его стоит оставить одного. Не было Джима, чтобы отвлечь местных жителей и дать Споку прийти в себя от пережитого культурного шока. Падд на кровати и подарки на столе напоминают, что он вернулся к своей небольшой импровизированной семье, и все остальное теперь не имеет значения.

Семья – вот кем люди в команде стали для него. Спок мгновенно понимает, что это очень точная, очень правильная характеристика их взаимоотношений. Конечно же, у него у него есть родной отец, и, к счастью, их отношения не испортились из-за принятого им решения остаться в Звездном Флоте вместо того, чтобы отправиться строить Новый Вулкан. Но он никогда по-настоящему не чувствовал принадлежности к большой группе индивидуумов: определенно, не на Вулкане, и уж точно не среди коллег в Академии. Только здесь его принимали, понимали и искренне любили за то, кто он есть.

Внезапно ему опять становится тепло. Это ощущение позволяет наконец-то забыть недели, проведенные под тактильным и эмоциональным гнетом, в холоде и сырости, среди тех, кто не понимал его природу. Спок медленно возвращается в реальный мир, спокойный и умиротворенный.

Он открывает глаза, желая вынырнуть из темноты, только чтобы снова утонуть в невозможной синеве. Напротив сидит капитан, одетый только в потертые пижамные штаны.

– Боунз сказал не трогать тебя, если я буду в состоянии удержаться, – объясняет Джим, прежде чем Спок успевает сказать хоть слово. – За такую терпеливость должны объявлять что-то вроде официальной благодарности. Ты не представляешь, как сильно мне хочется просто тебя обнять.

– Прискорбно, что Звездный Флот не выдает золотые медали капитанам, которые выполняют указания своих начальников медицинских служб, – торжественно говорит Спок, протягивая Джиму руку ладонью вверх в знак того, что теперь до него можно дотронуться, несмотря на рекомендации доктора.

Награда Спока – приятное покалывание в кончиках пальцев, когда их с Джимом руки соприкасаются в вулканской версии поцелуя.

– В следующий раз выберем какого-нибудь провинившегося дипломата и бросим его на новой планете. Без тебя на корабле все не так.

– Было необходимо разместить на Камбрии офицера высокого ранга, чтобы убедить жителей в доверии Федерации.

Спок наслаждается прикосновением Джима, ощущением их естественной близости.

– Да, конечно, но, думаю, также необходимо обеспечивать комфортное пребывание офицера на новой планете, а не запихивать его сразу в толпу инопланетян, помешанных на телесном контакте, и надеяться на лучшее.

Джим явно удерживает себя от дальнейших действий, его пальцы замирают между костяшками на тыльной стороне руки Спока.

– Никакого долгосрочного ущерба они мне не нанесли, – заверяет его Спок, подавляя желание замурлыкать, как кошка: ему нравится, когда играют с руками. И в этом щедром внимании Джима к его рукам столько определенного рода чувственности.

Джим коротко кивает. Теперь обе его руки касаются рук Спока, но, вместо бесцельного поглаживания сосредотачивается на медленном массаже.

– Ты хоть догадываешься, как мы по тебе скучали?

Снова это щекочущее чувство в уголках губ.

– Доктор воздержался от оскорблений во время осмотра.

Джим смеется, а потом целует Спока прямо в ладонь.

– Да, сразу понимаешь, что дела плохи, когда Боунз перестает тебя звать остроухим гоблином, – усмехается Джим. – Ты же знаешь, что он так проявляет симпатию, да? По той же причине зовет меня идиотом.

– Я начинаю достаточно бегло переводить с той версии стандартного языка, которую доктор использует для общения, – соглашается Спок.

У него слегка подрагивают пальцы от внимания со стороны Джима. Несколько часов назад вулканец мог бы поклясться, что любое прикосновение будет мучительно после того, что он пережил на Камбрии, но, какие бы правила ни создавал для себя Спок, Джим, похоже, всегда является исключением.

И Джим, кажется, тоже это понимает, потому что он поднимает руку, словно желая коснуться лица Спока, но вместо этого притягивает его к себе и целует так, что становится без слов понятно, как по нему скучали. Спок охотно подчиняется, снова погружается в умиротворяющую темноту, отголоски головной боли тают в неясном ощущении присутствия другого человека, чей разум пытается соединиться с его собственным. Связь между ними образуется еще до того, как Спок успевает дотронуться до виска Джима.

Кому-то из них не удается сдержать стон (или это были они оба), переходя на столь интимный уровень взаимодействия: слияние сознаний, обоюдное ощущение проникновения и принятия. Спок чувствует улыбку Джима на своих губах, а потом тот осторожно отстраняется, но пальцами продолжает выводить круги на сухой коже за ухом.

– Как, черт возьми, тебе удавалось сохранять спокойствие, когда все так и норовили дотронуться до ушей? – шепчет Джим.

– Это было труднее всего, – отвечает Спок, чуть задыхаясь, и закрывает глаза, наслаждаясь медленной, знакомой лаской. – Не привык, когда до них дотрагиваются при столь обыденных обстоятельствах.

– Так ты, в конце концов, привык к прикосновениям или нет? – спрашивает Джим, лукаво приподняв бровь.

– Нет. Мне просто удавалось подавить реакции тела благодаря медитации.

Вздернутую бровь сменяет озорная улыбка. Подушечками пальцев Джим обводит ушную раковину от мочки до самого изящно закрученного кончика:

– Получается, ты приказал себе не возбуждаться?

– Необходимый защитный механизм. – Не совсем грамматически верное предложение, но Спок теряет способность переживать по поводу синтаксиса, когда так нежно обходятся с его ушами.

И опять Джим понимает, о чем он не говорит. Происходят мгновенные перемещения: куда-то исчезают мягкие пижамные штаны Джима, а сам он оказывается у Спока на коленях, обхватывает ногами бедра, халат соскальзывает с плеч, и Джим (слишком холодный) прижимается к обнажившемуся торсу, продолжая медленно ласкать уши, так что Споку с трудом удается не урчать и не двигаться.

– Джим…

– Давай избавим тебя от ненужных защитных механизмов, – объясняет свои действия Джим.

Могло бы звучать логично и… почти по-вулкански, но голос у Джима низкий, чуть хрипловатый, что так нравится Споку, и его попытки не реагировать на ласки остаются безуспешными.

– Никто на корабле не может дотрагиваться до твоих ушей, кроме меня, а я чертовски хорошо осведомлен, насколько тебе это нравится.

Споку и правда нравится, он не мог бы этого отрицать, даже если бы захотел. Да и зачем ему хотеть, когда капитан расположился у него на коленях c единственным намерением – своими ласками сделать его безмолвным и податливым. Спок пытается ответить на слова Джима, но оказывается способен лишь крепче прижать его к своей неожиданной ставшей слишком горячей коже. Ощущения холода, сырости и подавленности окончательно позабыты благодаря жару во всем теле.

И тут Джим касается губами изгиба на кончике уха, и Спок не может удержаться и издает тихий хнычущий звук. Единственное, на что он сейчас способен, – это еще сильней сжать пальцами бедра Джима. Все происходит так быстро, что в попытке отступления уже нет смысла. Мысли стремительно испаряются из головы, когда Джим языком прослеживает путь от кончика до мочки уха и, дразня, начинает ее посасывать, на что Спок откликается полным желания стоном.

Джим продолжает его изводить, медленно касаясь губами, жаля языком, пробуя на вкус, от его поцелуев слабый зеленый румянец разливается по нежной коже за ухом.

Спок не осознает, насколько близок к краю, пока не переступает его, издав откровенный стон. Тогда Джим прикусывает кончик уха, и это уже слишком: кроме удовольствия, чувствовать еще и слабый отголосок боли.

Он опять вздрагивает, когда Джим нежно целует его в подбородок.

– Мммм, – рождается между ними низкий рокочущий звук.

Джим выглядит слишком довольным собой.

– А я и не знал, что достаточно поиграть с твоими ушами, и ты уже готов кончить.

Похоже, он тоже не знал. Спок резко подается навстречу Джиму, хотя и не ощущает ни единой косточки во всем теле. Он чувствует себя таким желанным, их лбы соприкасаются, и Спок наконец-то открывает глаза, невнятно выдыхая в ответ:

– Ммм.

На бедрах Джима остались лиловые синяки, Спок, разжав пальцы, теперь осторожно их поглаживает, а потом просовывает руку между их телами, потому что в живот ему настойчиво упирается часть тела партнера, явно нуждающаяся во внимании.

Неожиданно Джим перехватывает его запястье, останавливая.

– Ты не должен, t'hy'la, – тихо говорит он, ласковое вулканское слово слетает с языка так же легко, как вздох. – Боунз предупреждал, что ты, скорей всего, будешь слишком чувствителен к прикосновениям.

Спок нерешительно поднимает бровь.

– Поэтому ты вломился в мою каюту, пока я медитировал, и инициировал сексуальный контакт.

На лице Джима не проступает ни малейшего раскаяния, а все впечатление от почти извиняющегося кивка портит самодовольная улыбка.

– Я скучал по тебе, – единственное его объяснение нарушения предписаний врача.

Непохоже, чтобы Спок возражал против ответных ласк для Джима, так как пальцы его скользят вдоль напряженного члена.

– Я скучал не меньше, t'hy'la, – отвечает Спок, целуя Джима в висок. – Позволь, я покажу, как сильно.

Джим и не думает возражать.

******

Много часов спустя Спок, медленно возвращаясь к бодрствованию, обнаруживает себя в коконе из переплетенных рук и ног спящего Джима, чье теплое дыхание щекочет шею. Холодная человеческая плоть прижимается к спине. Каждой клеткой своего тела Спок ощущает биение чужого, но такого родного сердца. В каюте не слышно ничего, кроме едва различимого жужжания систем корабля – белый шум, который он приравнивает к полной тишине.

Еще через пару часов Спок встанет, оденется и, прежде чем подняться на мостик, заглянет в оставленный Ухурой падд. Потом он окажется среди тепло ему улыбающихся людей, окруженный нелогичными человеческими эмоциями. Возможно, кто-то решится потрепать его по плечу, радуясь его возвращению за станцию. Он станет поправлять напевный акцент Чехова, попросит Сулу откорректировать их курс. Будет всякий раз приподнимать бровь и притворяться, что не замечает неизбежных во время смены игривых взглядов капитана. Возможно, сам будет виновато смотреть в сторону доктора МакКоя, если тот окажется на мостике и станет корчить те ужасные гримасы, которые он всякий раз корчит, когда Джим намекает на их более интимные отношения. Таков его день, его рутина, его дом.

Его семья.

@темы: Стар Трек, баловство

---

www.ex.ua/71176156 лингво

@темы: библиотека

---

Забыла ключи. Сидела на детской площадке, ждала, когда кто-нибудь из родных пустит домой. С интересом наблюдала за детьми, играющими в "Ходячих мертвецов". Когда "мертвецам", удавалась поймать "живых" - первые издавали очень реалистичные чавкающие звуки, вторые истошно визжали. Железные у родителей нервы, никто от телефонов даже голову не поднял, ни то что вздрогнул, в отличие от меня.
Поделилась с младшей прекрасным. Она на все лето в детском лагере вожатой. Тоже рассказала. У них играют в АТОшников и сепаратистов. Вот вам и приметы времени.

---

Cкачать Zodiaks Зодиак бесплатно на pleer.com


Download Marcel De Van Time for free from pleer.com


Download Light for free from pleer.com


Download I Found The Lake Bed for free from pleer.com


Cкачать Ёжик Гостья Из Будущего бесплатно на pleer.com

@темы: музыка